Дураки и герои - Страница 2

– Что она говорит? – спросил Аль-Фахри.

– Шутит, – сказал Михаил уже по-английски. – Говорит, что у того парня, который заехал тебе по морде – плохие манеры. Ты как? Согласен?

Кэнди улыбнулся, показав безупречные зубы. Впрочем, не совсем безупречные – клыки у него были золотые. Такой улыбкой вполне можно было бы довести до истерики кого-нибудь повпечатлительней.

– Она не шутит! – сказал он ласково, чтобы не сказать вкрадчиво. Английский африканца был далек от совершенства, но в дополнительном переводе не нуждался. – Выходите, только спокойно! Руки за голову!

От толчка труп Пятницы сполз с сиденья в проход между креслами, оставляя на жемчужно-серой коже широкую полосу густой темной крови с серыми вкраплениями – словно кто-то всыпал в густой томатный соус мелкий рис.

Сергеев выбрался наружу, в холодный, пахнущий стылым бетоном воздух паркинга. Хасан, сцепив руки на затылке, уже стоял рядом с джипом и скалился на двух типов из секьюрити, словно сторожевая собака на котов.

Сергеев стал рядом и тихо спросил на фарси, пользуясь тем, что Сержант Че пока еще не обошла «рэндж», а Кэнди, держащий их на прицеле, не вылез из салона.

– У тебя пистолет?

– Да. – Хасан ответил, почти не разжимая губ. – На щиколотке. Когда?

– Еще не время. Жди. Ты поймешь.

Вонючка появилась перед ними, легкая, как танцовщица.

Она была одета в джинсы, легкие босоножки и светлую блузу из шелка – совершенно мирный портрет: ни дать ни взять учительница старших классов. Правда, в диссонанс с образом входили браунинг в правой руке и стылые глаза убийцы, глядящие на мир из-под густых бровей и низкого лба.

Она была миниатюрной, не выше метра шестидесяти, но по тому, как Сержант двигалась, как держала оружие, Михаил мог с уверенностью сказать, что невысокий рост и хрупкое сложение в ее делах не помеха. Если присмотреться, вполне возможно, кому-то Сойка могла показаться достаточно привлекательной, хоть и на любителя – среди ее предков явно не было победителей конкурсов красоты.

Но к внешности притерпеться еще можно. А вот притерпеться к ее запаху было невозможно в принципе: пахло от нее крепко, как в солдатском сортире летом.

Даже в закупоренном салоне джипа запах ощущался не так, как в сравнительно чистом и промозглом воздухе подвального помещения.

Несмотря на то что Сержант Че на лирический лад не настраивала и симпатий не вызывала, Сергееву даже стало ее жалко.

«Бедная баба! Ну, как к такой подступиться?»

А амбре, исходившее от нее, как раз и было результатом того, что к Сержанту подступались крайне редко. И никакими ванными это было не исправить!

Конго наконец-то спрыгнул с подножки джипа и, не сводя с них ствола автомата, зашел справа.

– Ну, что? – спросила Сержант Че. – Чего стоим? Пабло ждет! Пошли!

Мордовороты, охранявшие лифт, при их приближении подобрались и грамотно разошлись в разные стороны. Один из них (тот, что предпочитал зеленый галстук) тиснул кнопку вызова, и кабина элеватора отозвалась мелодичным звоном.

Хасан был бледен и, судя по суровому выражению забрызганного кровью лица, сильно не в духе. Об уровне его подготовленности Михаил мог только догадываться, но думалось, что в бою Аль-Фахри дилетантом не был. И не в его привычках было прощать хоть что-нибудь. На месте грубияна Конго Сергеев бы привел в порядок дела. Так, на всякий случай.

Двери лифта разъехались, снова ударили маленькие электронные колокола.

– Вперед, – скомандовала Вонючка, – в угол и на колени! Быстро, на колени! Руки за головой, сесть на пятки!

И Сергеев, и Хасан приказ выполнили.

Не то чтобы некуда было деваться. Можно было, и если бы приперло совсем, Михаил бы попробовал «оттанцевать» номер, да так, что никто бы и не понял, что именно происходит, хотя риск во время драки получить пулю из одного из стволов был немалый.

Стены в лифте были из полированного алюминия. Силуэты Сержанта Че и Конго отражались в них искаженно, словно в зеркалах из комнаты смеха.

Для того чтобы кабина начала двигаться, понадобился ключ – он был у Вонючки. Путь наверх длился семь секунд.

Двери открылись.

Еще не повернув головы, Сергеев уже знал, что за его спиной укрытый толстым ковролином коридор – тут звук механизма раздвигания створок и сигнальный звон слышались совсем по-другому.

– Подъем! – скомандовала Сержант Че. – Не поворачиваться, рук не опускать! Встали и вышли спиной вперед!

В этом фойе охранников было больше. Двое у лифта и двое у массивных деревянных дверей в полтора человеческих роста. С другой стороны коридор замыкала стальная плита, более похожая на сейфовую дверцу. Справа от нее, на стене, светилась зелеными и белыми огоньками кодовая панель.

Увидев телохранителей и бронированные двери, Сергеев подумал о том, что, возможно, стрельба в лифте могла стать неплохим вариантом. А вот зайти за эту железную стену казалось совсем уж грустным. Потому что покинуть гостеприимных хозяев без их ведома, находясь там… М-да…

Хасан, очевидно, подумал о том же – выражение его лица стало таким, что невольно захотелось втянуть голову в плечи. Он просчитывал варианты, и Сергеев физически ощущал, как напряжены мысли араба – казалось, Аль-Фахри уже чувствовал в ладони рубчатую рукоять оружия, и шаг его стал неровным, подпрыгивающим.

Но что бы там не воображал араб, деваться им было определенно некуда. На них смотрели шесть стволов, что делало всяческие акробатические номера делом практически безнадежным. Двери лифта, похоронно зазвенев, закрылись и окончательно отрезали путь вниз. Рослый, темнокожий бодигард набрал на панели шестизначную комбинацию цифр, зашипела пневматика, сработали приводы, открывающие дверь, схожую на сейфовую, и они шагнули внутрь, уже обреченно понурив головы, словно группа приговоренных, идущая на казнь.